[ChevyLady]

Безумно, безумно понравилось и я решила утащить себе *-*
Совесть не позволяет мне это публиковать без указания источника, так что вотСоционическая мельница.
Орфография и пунктуация соблюдены-с, т.е. я ничего не исправляла, ко мне никаких претензий :З

Жмём-с

Он стал моим наваждением, моим ночным кошмаром, моими самыми тайными грезами. Только глаза закрою – и Он передо мной, живой, острый, болезненно-яркий. Взгляд пронизывающий, наглый, стыдный, и мне стыдно, только я не могу глаз отвести, тянусь к нему – всем телом, душою всей…
Каждый божий день его видеть, жадно взгляды ловить, отворачиваться и из кабинета – бегом, чтобы отдышаться, немного в себя придти, глубоко вдохнуть – и обратно, медленно умирать рядом.
Чтобы однажды не успеть отвести взгляд. Показать ненароком всю безнадежную нежность, больную надежду, тихое отчаяние.
И увидеть неприкрытый, жадный интерес в ответном взгляде.
И наконец-то умереть.
***
- На работе задержусь…
Голос дрожит, срывается, я цепляюсь за телефонную трубку, как за спасательный круг, только никто меня не спасет уже. Он сидит рядом, одна рука на руле, вторая на моем бедре, и мне до ужаса, до смерти стыдно слышать спокойный голос моего спокойного мужа – да, все хорошо, я тебя дождусь, вызвать тебе такси? Нет, такси не нужно, дорогой, я сама, целую, постараюсь приехать поскорее.
Он тихо смеется, говорит, что мне нужно практиковаться, что врать я не умею совсем. Вспыхиваю снова, а он тормозит – и ко мне, на меня, резко плечи сжимая, впиваясь в губы, да так, что до крови, мне больно, странно, неправильно, но почему-то невыразимо хорошо; яркая вывеска, угрюмая девушка на ресепшн, лифт – как во сне плыву, а он ведет, уверенно, жестко, будто так было всегда…
Не смотри на меня, пожалуйста, просто поцелуй, обними, одежду с меня сорви - вместе с кожей, чтобы чувствовать ближе, сильнее, позволь в тебе, с тобой вместе раствориться, просто позволь мне…
Золотая полоска колечка на его пальце холодом мне кожу обжигает, сними его, прошу, убери куда-нибудь; обручальные кольца, словно оковы, рядом с кроватью, на столе поблескивают, я шепчу неслышно – спрячь. А потом – его губы, зубы острые на моей шее и невыносимый жар внутри, и мне наконец все равно, я здесь, я сейчас, и пусть весь мир катится к чертям.
***
«Он не догадается, не переживай».
Муж у меня замечательный, лучше и выдумать сложно – я люблю его, как отца, как сына, я без него жить уже не умею. Я за нам – нет, не за каменной стеной, я как в самой надежной крепости, ни одна буря меня не потревожит.
Только вот одна потревожила. Будто и не было этой крепости вовсе.
- Устала? – горячий чай в моей любимой чашке, теплые руки, теплый плед на плечах. Кладу голову на мужнино плечо – а сама все еще чувствую обжигающие кожу касания ладоней.
«Не догадается».
Засыпаю почти сразу, а во сне – опять Он, только ярче, хотя ярче уже, кажется, невозможно…
***
У меня теперь две жизни. Я-одна люблю и любима своим мужем, я-другая – тону в объятиях моей сумасшедшей, запретной страсти. Мне бы разорваться на две части, перестать терзаться, загладить вину…
Улыбаемся друг другу на работе - я уже почти научилась врать, почти спокойна. Только сердце колотится предательски громко, отсчитывая часы, минуты до конца рабочего дня.
Машина-отель-такси, только два –три часа на все, «рабочий день теперь длиннее – воля начальства» по Его совету, и снова стыд, стыд, стыд…
Муж нежен со мной. Раньше я таяла в его руках, теперь шепчу – сильнее, пожалуйста, и он смотрит растерянно, отпускает, шепчет что-то успокаивающее об усталости и сверхурочной работе; а я сейчас, кажется, разревусь.
Не могу врать. Нужно признаться, честно все рассказать, обязательно нужно. Вот завтра же и…
***
Не пришел.
Тихо, вкрадчиво у шефа – заболел, да? Шеф отмахивается, улыбается странно, как будто догадался о чем-то, хотя это и невозможно, нет-нет, вернется, говорит, куда денется.
А телефон молчит. Абонент – не абонент, и кто знает, где его носит. Ответь уже!
Ответь, прошу.
***
- Дорогая, ты в порядке?
Улыбаюсь, а у самой слезы на глазах, и боль тихая, тянущая, и какая-то обреченная радость – прожила без Него два дня, значит, и больше смогу, значит, не придется больше врать, и Ему своей жене врать не придется, и все хорошо будет, все хорошо.
Шепчу – ты мой родной, любимый, единственный, выжигаю нежным поцелуем о Нем память, забываю Его касания под мужниными руками, не думаю больше о Его обжигающе-горячем теле, к теплой груди мужа прижимаясь, раскрываясь перед ним полностью, сердца в унисон бьются, и я мужа люблю, точно люблю, совсем как раньше.
Засыпает в моих объятиях, я глажу его по голове, осторожно, едва касаясь, и улыбаюсь. Я была неверной женой, а теперь смогу искупить вину перед ним, главное – не думать, не вспоминать, не жалеть…
Телефон тишину ночную разрывает, кто это, шеф, зачем так поздно? Всего пара слов – и замираю, не дышу, не верю.
Какая авария? Какой несчастный случай?
Как… умер?
***
А воздух теплый, густой, мимо машины проносятся живыми оранжевыми всполохами, только эти всполохи – да звезды над головой, - я сейчас и вижу.
Куда я иду? Некуда мне идти, с Ним друзья, жена, детишки его прощаются, а к мужу мне теперь вернуться - смерти подобно.
Быстро умер, говорили. Почти без боли. Наверняка с полуулыбкой своей вечной, с хитрым прищуром красивых глаз – и смерть Его не изменит. Мне бы так…
Не смогла я на две части сердце разорвать, целиком и полностью Ему подарила. А он забрал, глазом не моргнув, улыбнулся напоследок – и ушел.
Значит, и я уйду.
Мелькают оранжевые всполохи по правую руку, сзади, со всех сторон уже, и что-то кричит громко и пронзительно, гудит, визжит, только я уже не слышу, я вижу Его вдали – и бегу, дороги не разбирая, еще чуть-чуть, любовь моя, еще чуть…

Я плакала, честно т.т